Просматривая социальные СМИ за последнюю неделю, дважды столкнулся с критикой позиции прорусских донецких организаций в т.ч. «Русского блока» в апреле 2014 года.
Напомню, что 6 апреля 2014 года сразу после захвата здания областного совета активисты ряда организаций (Русский Блок, СГУ, НОД, Народное ополчение, Донбасская Русь…) выступили с совместным заявлением о непричастности своих организаций к штурму ОГА, и назвали произошедшее провокацией.
На основании этого заявления одни авторы утверждают, что указанные организации сотрудничали с СБУ и пытались сорвать Русскую весну, другие блоггеры пишут, что это по указу Кремля сливался протест.
Поэтому вставлю свои пять копеек.
На этот момент уже дважды народ захватывал администрацию, но это не дало никакого положительного эффекта нашим акциям. Зато начались аресты всех, кого можно было обвинить в малейшем нарушении закона.
Например, 3 апреля состоялся суд, приговоривший к 2 годам тюрьмы дончанина, который сменил украинский флаг на русский у здания Совета.
Несмотря на массовое активное участие дончан в акциях и их боевой настрой, за предыдущий месяц «Русской весны» лишь однажды удалось отбить задержанных.
Так что в обстановке когда государственные силовые структуры по-прежнему подчинялись Киеву, а местные элиты выжидали, мы считали нецелесообразным рисковать свободой наших активистов ради красивой картинки.
Тем более что, несмотря на тысячи человек на митингах, активистов, выполнявших организационную работу по подготовке и проведению акций протеста, было очень мало.
Или вы думаете, что озвучка митингов, сцена, палатки, массовые тиражи газет и листовок, флаги и т.п. возникли сами по себе? Нет, кто-то должен был обо всем позаботиться, изготовить агитматериалы, привести их и раздать. Нужно было организовывать массовые мероприятия и обеспечивать их защиту. Так что каждый человек был на вес золота.
Поэтому мы считали, что захваты ради захватов не нужны, так как развить успех, перехватывая рычаги управления, мы еще не могли.
Вместо этого работа велась по нескольким направлениям.
Первое – информационная работа, с целью вовлечь в процесс максимальное число дончан. Вспомните, что на первые антимайданные мероприятия собирались десятки людей, в феврале сотни, а в марте уже десятки тысяч. Многие пришли сами, но многим надо было разъяснять ситуацию, для чего выходили десятками тысяч листовки и газеты.
Второе – работа с силовиками, которых убеждали присоединиться к народу. Рядовой состав нас поддерживал практически поголовно, но, получив приказ идти на разгон протестующих, они бы его выполнили. Поэтому нужно было склонить на сторону народа офицеров, которые опасаясь за свое благополучие, подчинились новой киевской власти.
Третье – работа с депутатами местных советов. После киевского переворота единственной легитимной властью остались местные советы. Поэтому нашей задачей было заставить депутатов областного совета как единственной на тот момент законной власти принять решение о проведении референдума. К концу марта были известны их адреса и контакты, с ними велась работа, а к началу сессии облсовета им бы обеспечили сопровождение из активистов «Русской весны», чтобы депутаты гарантированно собрались в сессионном зале и услышали мнение народа. После чего они проголосовали бы за предложенные на народных сходах предложения.
Это позволило бы легализовать стихийный политический процесс и выбило козыри у оппонентов. Согласитесь, одни и те же действия, совершенные законной властью и самоназначенными на митинге депутатами смотрятся по-разному. По крайней мере, представителей Донбасса в дальнейшем было бы сложно назвать самозванцами и с ними могли бы открыто работать официальные структуры соседних государств.
Сессия областного совета должна была быть созвана в середине апреля. К этому же времени в Донбасс добрался бы крымский отряд самообороны, участвовавший в возвращении АРК в состав России. Появление этих вооруженных и получивших опыт людей склонило бы на нашу сторону или по крайней мере заставило бы сохранять нейтралитет части внутренних войск, милицию и СБУ. Также добровольцы будучи никак не связанным с регионалами смог бы не только защитить областной совет, но и морально воздействовать на депутатов, поощряя их решительность. И, разумеется, этот отряд стал бы центром кристализации зарождающихся сил самообороны Донбасса, которые бы взяли под свой контроль область (в идеале при поддержке вежливых людей).
Поэтому весь март мы действовали строго в правовом поле, чтобы не дать хунте шанс удавить протест на стадии организации. Когда 6 апреля в очередной раз была захвачена ОГА, причем штурм был спровоцирован людьми с весьма спорной репутацией, мы восприняли это в лучшем случае как фальстарт. В худшем - как провокацию с целью выявить и изолировать наиболее активных протестующих, а также развязать руки хунте.
Именно поэтому лидеры организаций, уже месяц активно раскручивавших маховик «Русской весны», не поддержали поход 6 апреля. Однако когда здание было уже захвачено, пришлось присоединиться к событиям, которые теперь развивались совсем не по планам. Тем более что стало понятно, что, наконец-то часть местной элиты определилась и начала участвовать в событиях.