В общем дочитал до конца Равина и обнаружил что легенда о "последнем самурае" развеялась аки дым



Для начала хотел бы процитировать старый пост Славы Макарова, потому как он тогда всех мощно напарил и вложился в легенду от души:

То, что застает Сайго в столице, превосходит худшие его ожидания: французская Директория, постперестроечная Россия -периоды "Большого Хапка" неприглядны повсюду, и Япония - никакое тут не исключение. Купающиеся в роскоши нувориши, коррумпированные чиновники, правительственная администрация, сросшаяся с "Мицуи" и прочими дзайбацу до состояния сиамских близнецов... Безжалостный прагматик Окубо, своеобразный гибрид Столыпина и Чубайса, железной рукой проводит свою политику "укрепление армии через обогащение страны": отныне Япония нуждается в
олигархах, самураи же списаны как бесполезный балласт. С 1872 года армия начинает формироваться на основе всеобщей воинской повинности, и
существование отдельного военного сословия становится нелепым анахронизмом. В бессильном гневе наблюдает Сайго, как десятки и сотни тысяч людей ("цвет
нации!") лишаются не только источника существования, но и - что для японца несравненно важнее - его смысла; дальнейшая судьба выброшенных на обочину
жизни самураев никого в правительстве, похоже, не волнует. Неспособный помешать подобному развитию событий, Сайго уходит в отставку и вторично возвращается домой, в Кагосима. По стране между тем прокатывается целый ряд самурайских и крестьянских восстаний (спохватились по благословенным старым временам!). Сайго - ортодоксальный конфуцианец, для которого идеалы лояльности святы - подобных действий не одобряет, но когда в 1877 году восстает его родной клан Сацумо, он оказывается против воли втянут в это безнадежное предприятие. Дальше - шаг по шагу - обстоятельства принуждают отставного генерала возглавить войско мятежников. Ну и наконец -последняя битва; сцена выдержана в классической эстетике: самураи против солдат новой, регулярной армии, фамильные мечи против магазинных винтовок...После того, как Сайго совершил харакири, среди традиционалистов не осталось
сколь-нибудь авторитетных фигур, способных стать "центром кристаллизации" нового мятежа, и Япония дальше не знала правых путчей аж до 1930 года. Друзья-враги обрели в итоге каждый свое, в строгом соответствии с каноном: Сайго - хоганбиики, Окубо - возможность беспрепятственно вершить политику "укрепление армии через обогащение страны".

Дело в нюансах, как всегда

Начнем с того что к потере самураями "смысла жизни" первым приложил руку как раз сам Сайго. Дело в том что после победы Реставрации (а кому-Революции) Мэйдзи он стал чем-то вроде высшего морального авторитета, к которому апеллировали в поисках "адекватных" решений. По принципу "если эту идею одобряет Такамори - значит дело стоящее". Именно для этой мебели его и держали в первом императорском правительстве, поскольку и сам Сайго и его современники сходились в одном: к систематической административной деятельности "последней самурай" не проявлял ни способностей ни интереса. В нашем Феврале побобную же роль по идее должны были играть ветераны борьбы с царизмом вроде Брешко-Брешковской и Кропоткина, но, увы , время было слишком динамичным и побитых молью и каторгой старичков особо никто не слушал. ("На вас смотрит бабушка русской революции", ага) А после того как Савинков по вопросу о заградотрядах спелся с Корниловым - так и вовсе уважать перестали.

Ну так вот, еще пребывая в статусе "заживо репрессированного дедушки антисегунского движения" Сайго ухитрился одобрить закон, после которого статус носителей двух мечей покатился вниз по наклонной - замену традиционного рисового пайка на облигации государственного займа по курсу. Понятно что гасить эти облигации государство собиралось когда-нибудь, а кушать самураям надо было прям щас. Автора закона - Иноуэ Каору, впрочем, ругать особо не след - после победы прогрессивных монархических сил выяснилось что в японском бюджете, разом взявшем на себя то что раньше оплачивали из своего кармана дайме, имеется черная дыра , в которую йены улетали прям-таки со свистом. Ну понятно что в такой ситуации правительство Окубо стало действовать в лучших традициях Гайдарочубайса - про кейнсианскую экономику тогда просто не знали.

Сайго же спокойно одобрил закон, превращавший привелигированное сословие воинов (к которому он сам принадлежал) в нищебродов с двумя мечами уже поголовно и , судя по всему, пошел по своему обыкновению беседовать с Итагаки о "борьбе сумо, охоте и рыбалке".

А из-за чего Сайго ушел из правительства - это отдельный в общем-то анекдот. С начала 1870-х встал вопрос о том что Японии необходимо иметь собственную систему иностранных дел "как у больших", с регулярными миссиями в другихъ странах. Было срочно подготовлено и отправлено к варваром "Большое Посольство " (в основном с целью пересмотра неравноправных договоров с САСШ), ну и начались переговоры о дипломатическом признании норвой власти и об открытии представительств. Первой страной, пославшей японцев на... была Корея, которой правили ну совсем уж упертые конфуцианцы, готовые признавать в качестве носителя "империума" исключительно владыку Поднебесной, но никак не Мэйдзи. В японии же единственым легитимным носителем власти корейцы считали сегунат, во времена которого действовала весьма сложная система феодальной дипломатии - бакуфу строило японо-корейские отношения не напрямую а через дайме княжества Цусима. Кризис обострялся и в итоге вылился аж в прекращение торговли, после того как корейцы узнали что под видом представителей Цусима действовали торговые агенты компании "Мицуи". Пусанский префект в сердцах обозвал японцев "беззаконной нацией" и приказал гнать всех нах.

Конечно же японцам не понравилось что какие-то поедатели собак и чеснока отказываются признать их новую-"старую" власть. Заговорили о том что корейцам хорошо бы прописать горячих, причем наиболее сильную агитацию в этом направлении развел как раз клан Сацума к которому принадлежал Сайго (Сацумские самураи были настолько суровы, что по слухам именно они и изобрели "русскую рулетку", но это уже совсем другая история). А вот сам Сайго, напротив, встал в оппозицию к "ястребам", заявив что в таком случае Япония ничем не будет отличаться от "варваров-империалистов" и предложил отправить в Корею посольство "до выяснения". Потом выяснилось что посольство должно было состоять из одного человека -самого Сайго, который надеялся что его там таки убъют, после чего у Японии появится как раз веский повод для войны.

Насчет того, каким образом Сайго пришла в голову столь интересная идея, историки расходятся во мнениях. "Романтики" считают что Сайго к тому моменту начал ощущать вину за то, что на пару с Окубо поступил с самураями примерно как бог с черепахой, и хотел чтобы его героическая смерть спровоцировала ощенациональный подъем и восстание, их оппоненты считают что "последний самурай" действовал тут исключительно в рамках ортодоксальной конфуцианской этики - то есть "хотел подать другим пример достойного поведения" и достойной смерти заодно - то есть увенчать собственное жизнетворчество красивой кончиноц за честь императорского дома. Естественно, Сайго никуда не пустили, несмотря на то что императорский совет подтвердил его назначение послом в Корею. Естественно он обиделся и ушел. Окубо же выбрал силовое решение в духе коммодора Перри и заставил корейцев пойти на переговоры при помощи "дипломатии канонерок"

А вот история "фамильных мечей против магазинных винтовок" еще интереснее. Вернувшись в Сацума Сайго увлекся образовательными программами и вел занятия в системе частных школ "Сигакко". Собственно тамошние студенты (а вовсе не самураи) и стали основной вооруженной силой восстания. Образовательные программы там были крайне интересными - конфуцианская классика, европейские языки + курс молодого бойца. Причем студентов учили отнюдь не "шашкой махать" а как раз стрелять из современных винтовок и артиллерийских орудий. Есть у меня такое мнение что Мисима своих "хунвейбинов" списал как раз у Сайго, впрочем идея-то была благодатная.

К этому моменту сацумский сепаратизм бывший шилом в пятой точке еще во времена Токугава, а затем ставший одним из "локомотивов" Реставрации, окончательно дошел до точки кипения. Крышку сорвало после того как токийское правительство приняло решение о разоружении шибко много о себе полагавщей провинции. Узнав об этом, 30 января 1877 года группа студентов "Сигакко" совершила налет на склад боеприпасов в Кагосиме, "спионерив" оттуда ни много ни мало 60 000 патронов к европейским винтовкам. На следующий день они таким же манером атаковали оружейные склады и верфь в Исо. Узнав о подвигах своих учеников, вернувшийся с охоты в Конэдзимэ Сайго воскликнул "merde!", но было уже поздно. Под лозунгом очень похожим на тот, что я видел в Киеве примерно через год после Майдана - "Пора их спiтати!", он начал готовиться к походу на Токио.

Ядро сацумских повстанцев, как уже было сказано, составляли студенты "Сигакку", вооруженныепопертыми из арсеналов казнозарядными винтовками Sneider Mk II обр. 1866 г.



и "Энфилдами" обр. 1855 г., теми самыми из-за которых началось восстание сипаев



Кроме того у повстанцев имелось аж два артполка в составе 28 5,28-фн горных пушек, двух 15, 84-фн полевых пушек и 30 разноркалиберных мортир. В общем "можно было жить", но проблема заключалась в самом Сайго, который будучи "образцом самурайских добродетелей" понятия не имел о таких вещах как "служба тыла" и "военная логистика" и выходя в поход взял могучий запас в 100 патронов на человека. Именно поэтому последняя битва Сайго (штурм горы Сирояма, удерживаемой остатками сацумских повстанцев) и проходил в стиле "магазинные винтовки против фамильных мечей" - у них просто кончились патроны, а "последнему самураю" надоело петлять зайцем по всей Сацума от императорской армии и он решил что нашел, наконец, место где можно будет героически помереть.

В общем после книжки и сопоставления совокупности фактов рисуется вовсе не светлый образ "последнего самурая Кацумото", а скорее этакого Керенского времен Реставрации, позерство которого проявлялось не в произнесении речей а в тщательно культивируемых суицидальных наклонностях.