Из татарских рядов выехал прославленный воин, которого наши летописцы называли печенегом Челубеем, и стал вызывать охотника сразиться с ним. Вызов принял Александр Пересвет. Два воина помчались навстречу и одновременно ударили друг друга копьями. Оба мгновенно погибли. Так началось великое сражение, навсегда изменившее Русь.
«Сказание…» дает нам яркую картину боя: «И сошлись грозно обе силы великие, твердо сражаясь, жестоко друг друга уничтожая, испускали дух не только от оружия, но и от ужасной тесноты — под конскими копытами, ибо невозможно было вместиться всем на том поле Куликове: было поле то тесное между Доном и Мечею. На том ведь поле сильные войска сошлись, из них выступали кровавые зори, а в них трепетали сверкающие молнии от блеска мечей. И был треск и гром великий от преломленных копий и от ударов мечей, так что нельзя было в этот горестный час никак обозреть то свирепое побоище. Ибо в один только час, в мановение ока, сколько тысяч погибло душ человеческих, созданий Божьих! Воля Господня свершается: час и третий, и четвертый, и пятый, и шестой твердо бьются неослабно христиане с погаными половцами.
Когда же настал седьмой час дня, по Божьему попущению и за наши грехи начали поганые одолевать. Вот уже из знатных мужей многие перебиты, богатыри же русские, и воеводы, и удалые люди, будто деревья дубравные, клонятся к земле под конские копыта: многие сыны русские сокрушены…
Поганые же стали одолевать, а христианские полки поредели — уже мало христиан, а все поганые. Увидев же такую погибель русских сынов, князь Владимир Андреевич не смог сдержаться и сказал Дмитрию Волынцу: «Так какая же польза в стоянии нашем? какой успех у нас будет? кому нам пособлять? Уже наши князья и бояре, все русские сыны, жестоко погибают от поганых, будто трава клонится!» И ответил Дмитрий: «Беда, княже, велика, но еще не пришел наш час: начинающий раньше времени вред себе принесет; ибо колосья пшеничные подавляются, а сорняки растут и буйствуют над благорожденными. Так что немного потерпим до времени удобного и в тот час воздадим по заслугам противникам нашим. Ныне только повели каждому воину Богу молиться прилежно и призывать святых на помощь, и с этих пор снизойдет благодать Божья и помощь христианам». И князь Владимир Андреевич, воздев руки к небу, прослезился горько и сказал: «Боже, Отец наш, сотворивший небо и землю, помоги народу христианскому! Не допусти, Господи, радоваться врагам нашим над нами, мало накажи и много помилуй, ибо милосердие твое бесконечно!» Сыны же русские в его полку горько плакали, видя друзей своих, поражаемых погаными, непрестанно порывались в бой, словно званые на свадьбу сладкого вина испить. Но Волынец запретил им это, говоря: «Подождите немного, буйные сыны русские, наступит ваше время, когда вы утешитесь, ибо есть вам с кем повеселиться!»
И вот наступил восьмой час дня, когда ветер южный потянул из-за спины нам, и воскликнул Волынец голосом громким: «Княже Владимир, наше время настало и час удобный пришел!» — и прибавил: «Братья моя, друзья, смелее: сила Святого Духа помогает нам!»
Соратники же друзья выскочили из дубравы зеленой, словно соколы испытанные сорвались с золотых колодок, бросились на бескрайние стада откормленные, на ту великую силу татарскую; а стяги их направлены твердым воеводою Дмитрием Волынцем: и были они, словно Давидовы отроки, у которых сердца будто львиные, точно лютые волки на овечьи стада напали и стали поганых татар сечь немилосердно.
Поганые же половцы увидели свою погибель, закричали на своем языке, говоря: «Увы нам, Русь снова перехитрила: младшие с нами бились, а лучшие все сохранились!» И повернули поганые, и показали спины, и побежали. Сыны же русские, силою Святого Духа и помощью святых мучеников Бориса и Глеба, разгоняя, рубили их, точно лес вырубали — будто трава под косой ложится за русскими сынами под конские копыта. Поганые же на бегу кричали, говоря: «Увы нам, чтимый нами царь Мамай! Вознесся ты высоко — и в ад сошел ты!» И многие раненые наши, и те помогали, рубя поганых без милости».
Засадный полк, который и решил дело, стоял чуть в стороне от основной массы войск, был укрыт от глаз и предназначался для внезапного удара. А вот, как точно были построены остальные русские полки в этой битве, никому не известно. Классическая картинка из стоящих в одну линию трех полков (правой руки, большого и левой руки) и стоящих друг за другом перед большим полком передового и сторожевого - не более чем гипотетическая реконструкция, придуманная гораздо позже битвы. Также неизвестно, какие полки были конными, а какие пешими, и какое соотношение кавалерии и пехоты было в русской армии. Кстати, в «Летописной повести» о наличии засадного полка не упоминается вовсе. Там речь идет о фронтальном столкновении, которое завязали сторожевые полки. «И в шестой час дня появились поганые измаилтяне в поле, — а было поле открытое и обширное. И тут выстроились татарские полки против христиан, и встретились полки. И, увидев друг друга, двинулись великие силы, и земля гудела, горы и холмы сотрясались от бесчисленного множества воинов. И обнажили оружие — обоюдоострое в руках их. И орлы слетались, как и писано, — «где будут трупы, там соберутся и орлы». В урочный час сперва начали съезжаться сторожевые полки русские с татарскими. Сам же князь великий напал первым в сторожевых полках на поганого царя Теляка , называемого воплощенным дьяволом Мамая. Однако вскоре после того отъехал князь в великий полк. И вот двинулась великая рать Мамаева, все силы татарские. А с нашей стороны — князь великий Дмитрий Иванович со всеми князьями русскими, изготовив полки, пошел против поганых половцев со всею ратью своею. И, воззрев на небо с мольбою и преисполнившись скорби, сказал словами псалма: «Братья, Бог нам прибежище и сила». И тотчас сошлись на многие часы обе силы великие, и покрыли полки поле верст на десять — такое было множество воинов. И была сеча лютая и великая, и битва жестокая, и грохот страшный; от сотворения мира не было такой битвы у русских великих князей, как при этом великом князе всея Руси. Когда бились они, от шестого часа до девятого, словно дождь из тучи, лилась кровь и русских сынов, и поганых, и бесчисленное множество пало мертвыми с обеих сторон. И много руси было побито татарами, и татар — русью. И падал труп на труп, падало тело татарское на тело христианское; то там, то здесь можно было видеть, как русин за татарином гнался, а татарин преследовал русина. Сошлись вместе и перемешались, ибо каждый хотел своего противника победить». Однако и неизвестный автор «Летописной повести» говорит о том, что русское войско понесло потери, многие стали отступать, но в девять часов произошел перелом, и татары побежали. Правда, объясняется этот перелом тем, что в бой на русской стороне в этот момент вступили ангелы и святые. Возможно, строчки о небесном вмешательстве вызваны тем, что тот, кто рассказывал автору «Повести» о битве, не знал о засадном полке и, увидев внезапное появление новой русской рати, принял её за небесную силу.
Все сходятся на том, что сражение было упорным, яростным и кровопролитным. Основной удар ордынцев пришелся на центр русских войск, где, по словам летописцев, погибло столько людей, что кони шли по трупам, так как не было чистого места. Правый фланг нашей армии, где стоял со своими дружинами князь Андрей Ольгердович, оказался в лучших условиях. Тут дружинникам удалось не только отбить татар, но и самим несколько раз удачно атаковать. Однако, видя, что большой полк стоит на месте, князь Андрей возвращался на своё место, чтобы его не отрезали от центра. На левом фланге ситуация складывалась для русских критически. Ордынцам удалось смять наш полк и заставить его отступить к Дону. Возникла опасность, что татары полностью уничтожат его и ударят в тыл большому полку. Однако когда татары уже прижали наш левый фланг к Дону, им во фланг и тыл ударила конница засадного полка. Теперь уже татары оказались зажаты между рекой и русскими, и началось избиение. К тому же татары устали и расстроили свои ряды, а дружины Боброка и князя Андрея Серпуховского были отдохнувшими и горели желанием биться. Плюс русский полк атаковал на полной скорости, что придавало дополнительную силу их удару, а татары не могли развернуться и разогнать своих коней для достойной встречи противника.
В итоге, татары начали бежать, а засадный полк гнал их и безжалостно рубил почти пятьдесят верст. Тут уж сполна русичи отомстили татарам за всё. Очень немного ордынцев смогло уйти от преследования, прочих же ждала смерть. Сам Мамай, наблюдавший за битвой с холма, бежал одним из первых.
Journal information