Несущим элементом любой культуры является религия. Ведь это не просто вера в существование нематериального мира или система обрядов - это образ жизни и определенная система идей, верований, представлений о человеке и его месте в мире. Древние славяне, как и большинство их соседей, были язычниками, что вполне отвечало потребностям отдельных родов и племен. Но неизбежно наступал момент, когда язычество становилось тормозом в развитии, ведь племенные культы мешали созданию единого государства. И вот оказавшись в окружении сильных, централизованных государств с объединяющей всех жителей религией, славяне встали перед выбором: принять новую веру или нет. Полабские славяне остались язычниками, и мы уже знаем, что из этого вышло. Наши предки оказались счастливее, и вот уже больше тысячи лет Русь является православной страной. Почему именно православие, а не католицизм по примеру германцев и западных славян, не иудаизм по примеру хазар или не ислам по примеру волжских булгар? Однозначного ответа нет. Вероятно, совпал целый ряд факторов: и сакральных, и абсолютно материальных. Среди последних отметим, что принятие христианства восточного обряда чрезвычайно тесно связывало Русь с Византией, нашим главным источником доходов. Отныне для свободного доступа наших купцов на Константинопольский рынок не нужно было прикладывать титанических усилий. Кроме того, богатейшая культура империи, имеющая за плечами многовековой опыт развития, явно выигрывала конкуренцию у варварской Западной Европы и у почти диких хазар. Так что, как учителя, греки были явно предпочтительней. Поэтому крещение, проводимое по воле князя, и не вызвало серьезных возмущений среди славян. Новая вера органично вписалась в мироощущение нашего народа и стала базой для развития нашей цивилизации.
Естественно, говорить, что равноапостольный князь Владимир принес своим соплеменникам абсолютно новую веру, нельзя. Православие приникало на нашу землю достаточно долго. Сначала от купцов и воинов, побывавших в Византии, стало известно о существовании веры в распятого, а затем воскресшего Христа. Потом начались единичные случаи обращения, а затем и создание христианских общин. Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев) говорил о трех крещениях Руси, бывших еще до Владимира Великого: при князе Аскольде, княгине Ольге, а также крещение в это же время 200 славянских семейств южной Руси святым Кириллом. Недаром же в европейских и даже византийских хрониках крещению Владимира уделено до обидного мало внимания – просто к 988 году соседи уже давно считали Русь крещеной страной, в которой просто сильны еще пережитки старины.
В нашей историографии первая христианизация Руси во времена Аскольда и сама фигура этого князя оказались на заднем плане. Князь Владимир затмил его в летописях и народной памяти, но все же, именно Аскольд заложил фундамент для последующей христианизации русичей. Став киевским князем, Аскольд создал достаточно сильное государство в Среднем Поднепровье, в которое входили земли полян, древлян, дреговичей и части северян с центрами в Киеве, Чернигове и Переяславле. Это позволяло более-менее на равных вести политические и торговые дела с сильными южными государствами: Хазарией, Болгарией и Византией. Чтобы подчеркнуть свои политические претензии, Аскольд принял титул кагана, который равнялся императорскому.
С Хазарией и кочевниками Аскольд поддерживал мирные и даже союзнические отношения, зато земли Восточного Крыма и Прикубанья он стремился подчинить и сделать плацдармом для проникновения в Закавказье и прикаспийские владения Арабского Халифата. Русские дружины этого князя устраивали набеги вплоть до южного берега Каспия. Главным же и наиболее выдающимся внешнеполитическим достижением Аскольда были его походы против Византии и договоры, заключенные с нею. Помимо золота и серебра, награбленного или взятого в виде откупных, воины привезли на Русь из-под Константинополя и знания о новой вере . Более того, сам каган и его приближенные крестились, а вслед за ними должны были креститься и многие другие киевляне. Произошло это в 860-х годах, когда далеко на Севере укреплял свою власть князь Рюрик.
После гибели Аскольда распространение православия на сто с лишним лет оказалось приостановленным, но не угасло. Княгиня Ольга сохранила его, хотя её собственный сын, великий полководец Святослав, остался язычником. Зато внук Владимир не только принял веру бабки, но и своей волей обратил подданных ко Христу.
Впрочем, о воинственном язычестве Святослава стоит сказать особо.Неоязычники любят приписывать ему фразу "Вера христианская - уродство есть". Однако вынужден буду их разочаровать – это слова не князя, а автора Повести временных лет. Поскольку саму Повесть мало кто читал, то вкратце напомню этот эпизод. Ольга склоняла его к крещению, но он отговаривался. При этом, когда кто-нибудь из его приближенных хотел креститься, князь не препятствовал этому, ограничиваясь лишь насмешками над новообращенным. И комментируя этот момент, летописец отмечает «Ибо для неверующих вера христианская юродство есть», что является практически прямой цитатой из Первого послания коринфянам: «Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас спасаемых – сила Божия». Вообще летописец обильно цитирует Священное писание при любом удобном случае, или, как говорят сейчас журналисты, ставит раскавыченные цитаты.
Из этого следует, что Святослав достаточно долго относился к христианству не враждебно, а как минимум нейтрально, с некоторой долей сарказма и юмора. Как говорится, почувствуете разницу. Его мнение изменилось после поражения у Доростола, когда у князя от шока и отчаяния, похоже, начались изменения в психике. Проще говоря, он буквально озверел и в порыве ярости казнил часть своих воинов-христиан. Но было ли это зверство вызвано их религиозной принадлежностью или они просто попали под горячую руку, сказать точно нельзя.
Крещение Руси при Владимире стало событием абсолютно логичным и ожидаемым. Крестившись с приближенными в захваченном Херсонесе (Корсуни), Владимир по возвращении в Киев приказал уничтожить языческих идолов, а горожанам без лишних слов объявить: «Кто не крестится, тот враг князю». По словам летописца, киевляне рассудили, что если бы христианство было плохо, то его не приняли бы князь и бояре, поэтому все пошли с радостью. Сегодня сложно сказать, насколько радость была искренней, а насколько её простимулировали княжеские дружинники, но никаких возмущений в Киеве не было.
Современный автор Егор Холмогоров в одной из своих статей обратил внимание на интересный момент. «Христианство приносится на Русь как военный трофей, как княжеская добыча, взятая в походе на Корсунь. Крещение киевлян начато было с триумфа, проведенного в лучших римских традициях. Мраморные и литые изваяния, святые иконы и изображения, наконец, греческая царевна, — все это составляло часть княжеского трофея, как дар нового Бога, принятого князем и частью дружины. И крещение, о котором распорядился князь, воспринималось как приобщение к княжеской удаче и соучастие в принесенном им драгоценном трофее. «Повеление пришло креститься всем — и все стали креститься, ни один не стал противиться, как будто издавна наученные, так и устремились, радуясь, к крещению», — говорит Нестор в «Чтении о житии и о погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба», описывая крещение киевлян. Совсем иной характер носило крещения Новгорода, не видевшего княжеского триумфа, там оно носило фактически характер завоевания, лишившего город равного с Киевом статуса.
Знаменитое «Слово о законе и благодати» Киевского митрополита Иллариона имеет психологическую подоплеку восприятия благодати как «удачи». Илларионову идею можно понять так, что в отличие от других народов русским повезло с христианством, оно стало для них удачной благодатной добычей, приобретенной святым Владимиром. Неоднократно отмечавшаяся в исследовательской литературе атмосфера «эсхатологического оптимизма», царившая на Руси приблизительно до XIV века, связана не с незрелостью христианского религиозного сознания, не с атмосферой двоеверия, как часто полагают, а именно с восприятием благодати и христианского благословения как «удачи», стяженной Русью усилиями её святого крестителя и закрепленной мученическим подвигом Бориса и Глеба и непрестанной молитвой Печерских преподобных. Соучастие в приобретенном святыми «трофее» веры Христовой было той скрепой, которая держала Русь, несмотря на политические разъединения и конфликты князей».
Лишь в своевольном Новгороде, всегда стремившемся испытать на прочность верховную власть, крещение вызвало беспорядки. Как только стало известно о требовании креститься, боярские роды воспользовались этим, как предлогом, и под знаменем защиты отчей веры попытались выйти из государства Владимира. Это был сепаратизм чистой воды, который поддержали далеко не все новгородцы. Все помнят фразу «Крестил Путята мечом, а Добрыня огнем», только мало кто знает, что было до этого. Вообще, посланный Владимиром в Новгород со священниками Добрыня для новгородцев был почти своим человеком, он когда-то был там воеводой, защищал новгородские владения от набегов литовцев. Именно в Новгороде стоял дом, в котором жили его жена и дети.
Как, наверное, помнят любители истории, Новгород делится рекой Волхов на две части, которые в то время назывались Торговой и Детинной . Первый район был торгово-ремесленным, где жил простой люд, второй – элитным с дворами местной знати. Торговая сторона спокойно приняла посланцев великого князя, а вот на второй стороне Добрыню встретила вооруженная толпа с криками: «Не дадим наших богов в обиду!». Два дня он ждал, пока смутьяны успокоятся. За это время поставленный в Киеве для Новгорода епископ Иоаким Корсунянин и прибывшие с ним священники крестили желающих с Торговой стороны. В то же время на противоположном берегу реки тысяцкий Угоняй и волхв Богомил, по прозвищу Соловей, собирали своих сторонников. По их приказу фанатичная толпа сожгла дом Добрыни и растерзала его жену, дочерей и всех домочадцев воеводы. Заодно бунтовщики разграбили и дома новгородских христиан. И вот только после этого со стороны христиан началось насилие. Путята с отрядом воинов ночью переправился через Волхов и захватил зачинщиков мятежа, но отойти без боя ему не удалось. Драка длилась до утра, когда реку форсировал с основными силами сам Добрыня. Он приказал поджечь стоявшие на берегу постройки, и бой мгновенно угас. Забыв про вражду, новгородцы кинулись тушить пожар, чтобы он не распространился по всей мятежной Детинной стороне. Как послы к Добрыне вышли знатнейшие бояре с просьбой о прощении и примирении. Добрыня ответил: «Каменных кумиров своих разбивайте, деревянных жгите, а потом все идите креститься – и будете помилованы», а на просьбу пощадить идолов, Добрыня ответил: «Нечего вам жалеть о тех, кто себя защитить не может, какой пользы вам от них ждать?» В результате новгородцы крестились и больше никогда не возвращались к былому идолопоклонству.
Если оставить в стороне сакральные приобретения, то что получила Русь, приняв православие? Во-первых, новые технологии. Например, камнерезному делу и архитектуре русичей учили греческие мастера. Именно с этого момента над зданиями появляются купола. С христианством пришла и письменность на славянском языке, созданная Кириллом и Мефодием. Благодаря этому стали создаваться рукописные книги. При монастырях возникали школы, и вырос уровень грамотности. Дошло до того, что даже простолюдины научились писать и читать. Через Византию Русь познакомилась с наследием античного мира. Новая вера изменила нравы и мораль, ведь Церковь учила любви, запрещала кровавые жертвоприношения, боролась с работорговлей… Кстати, и практиковавшееся ранее многоженство ушло в прошлое.
Но самое главное, принятие христианства привело к сплочению восточнославянских племен в единый древнерусский народ. На смену сознанию племенного единства пришло осознание общности всех русских вообще.
Journal information