Тринадцатый век Русь встречала далеко не в лучшем состоянии. Некогда единое государство Владимира Великого давно уже раскололось на отдельные княжества, стольный Киев утратил свое значение, а многочисленные князья-рюриковичи между собой воевали значительно чаще, чем против внешнего врага. Формально Великим князем был Юрий Всеволодович Владимирский, однако, его власть распространялась исключительно на северные и восточные княжества. Смоленское, а также южные и юго-западные княжества (Киевское, Галичское, Волынское…) он не контролировал. Тут были свои князья с собственными амбициями. Поэтому разные земли все больше отдалялись друг от друга. Вообще же разница между юго-западными и северо-восточными землями Руси к этому времени уже была весьма чувствительной, хотя пока еще это были различия внутри одного народа.
Наиболее сильными владыками на юго-западе были князья Мстислав Старый, правивший в Киеве, его тезка Мстислав Удатный из Галича, волынский князь Даниил Романович и еще один Мстислав, князь Черниговский.
Еще один фактор, который нужно помнить, говоря о событиях тринадцатого века на юге Руси, – это запутанный клубок русско-половецких отношений. Прикочевавшие еще в одиннадцатом веке из-за Волги в Причерноморские степи половцы (они же кипчаки) за два века оказались плотно привязаны к русским княжествам. Если первоначально они были откровенными врагами, стремившимися пограбить наши земли, то после многочисленных войн Половецкое поле практически интегрировалось в состав конгломерата из русских княжеств. Знать кочевников оказалась тесно связана со славянской элитой родственными узами и деловыми отношениями. Кочевники активно участвовали в русских междоусобных войнах на стороне то одного, то другого князя. Выгода была обоюдная. Князья получали под свое командование целые армии из опытных воинов, а половцы активно богатели за счет военной добычи и княжеских даров. Справедливости ради надо сказать, что союзниками кипчаки были весьма коварными и непостоянными. Особого уважения к договорам о мире они не чувствовали, зато прекрасно понимали язык силы и, если чувствовали сильную княжескую руку, были верными союзниками. Но стоило их союзнику ослабеть, как степняки пробовали его оборону на прочность.
Чтобы понять эту особенность кочевников, надо немного отклониться от исторического повествования. Сейчас существует искусственно выведенный в Пермском институте внутренних войск МВД России гибрид волка и собаки, так называемый волкособ. Этих животных выводили специально для служебных целей спецслужб. В результате, они оказались сильнее и выносливее овчарок, унаследовали более острый, волчий нюх. В общем, почти по всем показателям превосходят домашних собак, но есть у них одна особенность. Работая в паре с кинологом, они постоянно пытаются стать лидерами и навязать свою волю человеку. Если собака быстро понимает, «кто в стае вожак» и подчиняется хозяину, то волкособы при каждой возможности испытывают человека на прочность. А если один раз добились уступок, то будут и дальше отвоевывать себе новые права и привилегии. Кроме того, по словам кинологов, они гораздо более рациональны, чем собаки, и всегда прикидывают, какую выгоду получат от выполнения команд. В общем, прекрасные работники, если правильно их использовать и жестко контролировать. Только очень уж сложные в обращении…
Примерно такими же были и половцы. Когда Русь представлял сильный и решительный князь, половцы были очень кроткими и готовыми к сотрудничеству, торговле и разве что из рук не ели. Но только стоило Руси ослабеть, как на кипчакских лицах появлялся волчий оскал. Тогда начинались грабительские набеги, горели города и села, уводились в неволю пленники.
Такими вот они были. Не плохие и не хорошие. Просто люди со своеобразным поведением. Буйные и плохоуправляемые, опасные и для друзей, и для врагов. Общаясь с ними, нужно было помнить и соблюдать определенные правила, и прежде всего, быть сильными.
Говорить о какой-то особой жестокости степняков не приходится. Наши собственные князья тоже лили кровушку с удовольствием, за милую душу жгли города и уводили пленников. Время было весьма суровое, а война всех против всех была обыденной реальностью. И развязали эту войну отнюдь не степняки. Они только пользовались моментом.
Изучая это время, нужно помнить, что наши предки на войну и убийство смотрели совсем иначе, чем мы. Гораздо спокойнее, что ли… Вот, к примеру, великий князь и полководец Владимир Мономах говоря о гибели своего сына произнес: «Разве удивительно, что муж пал на войне? Умирали так лучшие из предков наших». В том же духе высказался и князь Мстислав Владимирович на мирных переговорах со своим противником Олегом Черниговским: «Хоть и брата моего убил ты, неудивительно то: в бою ведь и цари, и мужи погибают».
Это была феодальная эпоха, при которой не существовало постоянных союзников или вечных противников. Сегодня два князя ожесточенно рубятся на поле боя, а завтра, словно лучшие друзья, вместе пируют. Для дружинников и князей боевые действия стали банальной будничной работой, которая давала им возможность жить и кормить семьи. Половцы не отставали от своих соседей в стремлении взять добычу с боя. Банды кочевников налетали на пограничные русские города и села. Наши князья в долгу не оставались, отправляясь в степь для поправления своего материального положения путем грабежа половецких веж. Пленных затем без всяких проблем обменивали. Зачастую степняки выступали как союзники отдельных Рюриковичей в русских междоусобицах. В общем, сложился эдакий симбиоз двух этносов и выработался неписанный кодекс правил поведения.
Так что никто не удивился, когда весной 1223 года к галицкому князю Мстиславу примчались гонцы от хана Котяна Сутоевича с просьбой о помощи в войне с еще одним кочевым племенем. Именно к этому князю половцы обратились по двум причинам. Во-первых, его жена была половчанкой и, благодаря этому, он был в родственных и дружеских отношениях со многими ханами. Во-вторых, всего два года тому назад половцы помогли ему в войне с венграми, так что Котян вполне мог рассчитывать на ответную поддержку галицкого князя.
Вскоре выяснились новые подробности. Врагами хана были не его противники из других половецких орд, а воины никому не известного народа, чья армия вторглась в половецкие земли из-за Кавказа. Половцы уже один раз сражались против них и были разгромлены, и Котян остро нуждался в помощи, чтобы взять реванш. Поэтому хан настойчиво звал в поход не только Мстислава Удатного, но и вообще всех русских князей.
Чтобы обдумать половецкую просьбу, в Киев съехались южнорусские князья. Туда же стали собираться половецкие ханы. Один из них, по имени Бастый, даже принял крещение, чтобы показать серьезность своих предложений. Пока князья совещались, гадая, стоит ли тащиться в степи для войны с непонятно кем, половцы, чтобы добиться нужного решения, пустили в ход щедрые посулы и богатые подарки. Немало конских табунов и верблюдов было подарено князьям, еще больше было обещано после победы. Но все же князья не были единодушны в этом вопросе. Тогда половцы стали пугать русских: Если вы нам не поможете, то сегодня мы были побиты, а вы завтра побиты будете». Наконец в ход пошли угрозы, что половцы объединятся с новыми пришельцами и станут воевать против Руси. «Пока я нахожусь в Киеве — по эту сторону Яика, и Понтийского моря, и реки Дуная татарской сабле не махать», - подвел итог княжеского съезда Мстислав Старый и объявил сбор войска. Так было решено начать войну, и в апреле русские дружины выступили в поход. Воевать с татарами шло больше двух десятков князей со своими дружинами и городскими ополчениями, а также неподдающиеся подсчету половцы.
Великий князь Владимирский Юрий Всеволодович сам ввязываться в авантюру не пожелал, вполне резонно посчитав, что у него и своих дел хватает, чтобы еще половцев спасать. Однако, поскольку намечался не просто грабительский налет, а большая война, Великий князь в силу своей должности обязан был в ней принять участие. Поэтому, чтобы сохранить лицо, он послал в помощь киевскому князю своего племянника Василька Константиновича с ростовским полком. Тот, впрочем, к месту сбора русской армии опоздал и в походе не участвовал. Возможно, задержка была связана с неопытностью Василька, которому было от роду всего четырнадцать лет, а, возможно, с тем, что ростовцы особо и не торопились…
***
Кстати, все ли знают, каким буйным ветром занесло в донецкие степи монголов? Чего это им в своих юртах не сиделось?
Если говорить честно, то попали они к нам совершенно случайно даже для самих себя. Началось все с того, что в конце двенадцатого века в монгольских степях молодой и амбициозный хан одного из племен по имени Темуджин собрал отряд преданных головорезов и начал потихоньку покорять соседей. Иногда он терпел поражения, но чаще побеждал. Со временем под его властью объединились все племена Монголии. Тех, кто объединяться не хотел, без долгих разговоров просто вырезали поголовно. Весной 1206 года у Темуджина не осталось конкурентов, и он был провозглашён великим ханом, правителем всех племен Монголии, Чингисханом. Впервые многочисленные кочевые племена этого огромного региона оказались объединены в единое государство.
Подданные нового владыки получили общее название монголы, а также новое деление. Вместо прежних племен были созданы тумены, объединявшие десять тысяч мужчин. Тумены в свою очередь делились на тысячи, сотни и десятки. Перейти из одного десятка в другой, не говоря уже о переходе в другой темен, простой кочевник не мог, так как за это полагалась смерть. Такое себе крепостное право в монгольском исполнении. Только по своей жестокости далеко превосходящее и ГУЛАГ, и Талибан.
Каждому тумену были выделены земли для кочевий, а во главе туменов и тысяч Чингисхан поставил преданных людей, тем самым покончив с племенным разделением внутри своей земли. Из своих новых подданных Чингисхан создал армию, которую повел на завоевание всего мира. Все взрослые мужчины были объявлены воинами. В мирное время они вели хозяйство, а во время войны должны были браться за оружие. В общем, по воле хана в Азии возник настоящий народ-воин. Была введена строжайшая дисциплина, держащаяся на широком применении смертной казни. Например, если в бою монгол струсил и бежал, то казнили не только его, но и весь его десяток. В общем, жизнь простых монголов при Чингисхане была далеко не сахаром. Они превратились в бесправную биомассу, которую вели в бой по воле хана и его нойонов. Вряд ли кто-нибудь из сегодняшних апологетов «потрясателя вселенной» захотел бы перенестись в то время.
В итоге, Чингисхан завоевал Сибирь, Китай, Корею, Среднюю Азию и столкнулся с государством хорезмшахов – региональной сверхдержавой своего времени. Хорезм был огромным и богатейшим государством, раскинувшимся на землях сегодняшнего Ирана, Узбекистана, Таджикистана, части Казахстана, Азербайджана и Афганистана.
В 1219 году монголы вторглись в Хорезм. Его правитель, султан Ала ад-Дин Мухаммед Второй, был разбит и бежал на запад к Каспийскому морю. За ним в погоню были отправлены три тумена под командованием полководцев Джэбэ, Субэдэй-багатура и Тохучар-нойона. Тохучар погиб вскоре после начала похода, но два других командира, словно самонаводящиеся торпеды, неслись за беглым султаном. Остальная монгольская армия в это время продолжала покорять Среднюю Азию. Гонясь за Мухаммедом, монголы с боями прошли аж до Азербайджана, где выяснилось, что их жертва скончалась от болезни и убивать в общем-то уже некого.
Нужно было возвращаться. Можно было просто развернуться и пройти по своим же следам, но эта местность была сильно разорена и с прокормом воинов и лошадей могли возникнуть проблемы. Так что, посоветовавшись, Субудай и Джебе решили возвращаться другим путем: пройти на север вдоль каспийского берега, перейти Кавказ, а затем по южнорусским степям направиться на восток. Заодно они могли лично оценить эти земли и решить, стоит ли их в дальнейшем завоевывать. Но прежде, чем отправиться домой, монголы решили разведать окрестности. Азербайджан, где в это время находились тумены, был разделен на несколько государств. Правитель одного из них быстро сообразил, что тридцать тысяч монголов, вошедших в его владения, – это слишком серьезные гости, чтобы спорить с ними. Поэтому быстро примчался в лагерь Субудая со словами: «Вах-вах, зачем воевать, давайте договоримся, да?». Как это ни удивительно, действительно, договорился, признал верховную власть монголов, заплатил дань и сберег своих подданных от истребления. Зато города, правители которых вовремя не додумались позолотить ручку узкоглазым гостям, были захвачены, ограблены и сожжены. Затем монголы наведались в соседнюю Грузию. Трижды царь Георгий-Лаша собирал войско и выходил сражаться против монголов. Как может догадаться читатель, все три раза результат боя был одинаков: «бежали робкие грузины».
Монголы еще два года подряд ходили из Грузии в Азербайджан и обратно, грабя все, что попадется под руку. Наконец, когда в Закавказье взять уже было совершенно нечего, они отправились на север. Мирной прогулки не получилось, аборигены, уже наслышанные о монгольской опасности, сразу же брались за оружие. Монголам приходилось буквально прорываться сквозь вражеские земли. Наконец, зимой 1222-1223 года на Северном Кавказе их встретило объединенное войско алан, половцев, вайнахов, лезгин и остальных обитателей края. Первый бой завершился с ничейным результатом. Тогда монголы пошли на хитрость. Посланцы Джэбэ явились к вождям половцев и предложили заключить сепаратный мир. «Мы и вы из одного рода, аланы же нам чужие. Мы заключим с вами договор, чтобы не тревожить друг друга, и дадим вам столько золота и платья, сколько вы пожелаете, только оставьте алан», - убеждали монголы половцев.
По большому счету, это было не совсем так, хотя доля истины в словах посланцев была. Среди подвластных Чингисхану были не только монголоидные народы, но и тюркские. А половцы были тюрками, так что, скорее всего, хитрый Джэбе из числа своих офицеров отобрал для переговоров этнических тюрок, похожих на половцев и говоривших на одном с ними языке.
Вообще же тюркский народ скотоводов, который на Руси называли половцами, в Византии куманами, а в Средней Азии кыпчаками, в двенадцатом-тринадцатом столетиях населял огромные пространства от Дуная почти до Китая. Они не создали своего государства, и их многочисленные племена-орды жили самостоятельной жизнью, кочуя по степям или поселяясь на территории земледельческих государств. В жизни некоторых стран, как Грузия и Хорезм, кипчаки играли очень большую роль, входя в военную и политическую элиту государства. Несмотря на большие расстояния между местами обитания отдельных орд, тюрки все еще сохраняли какие-то родственные чувства, на которых и сыграли монголы.
Половцы поверили уговорам, взяли богатые подарки (или говоря прямо – взятку) и заключили с монголами мир, предав своих союзников-алан. Обрадовавшиеся такому подарку судьбы полководцы Чингисхана легко разгромили оставшихся врагов. Однако половцам предательство не принесло счастья.
Монголы нарушили мир и обрушились на расходящихся по своим кочевьям без всяких опасений кипчаков. «Монголы внезапно устремились на них, и всякого, кого находили, убивали и взяли опять вдвое против того, что дали. Некоторые из уцелевших кипчаков убежали в Русскую землю», – подвел итог этой политической комбинации средневековый писатель Рашид ад-Дин.
Сколько половцев погибло без всякой чести и пользы в этом избиении, неизвестно. Но, очевидно, немало. Русские летописи среди погибших называют Даниила Кобяковича и «наисильнейшего хана половецкого» Юрия Кончаковича, сына антигероя «Слова о полку Игореве», хана Кончака. Судя по именам, оба хана были христианами, и оба были детьми наиболее сильных степных владык двенадцатого века, унаследовавших власть над многочисленными ордами. Уцелевшие ханы в главе с Котяном прибежали за помощью в город Галич. Монголы же огнем и мечом прошлись вдоль северного побережья Азовского моря, уничтожая половецкие кочевья, ворвались в Крым, где провели зиму и весну 1223 года.
***
Двинувшаяся против монголов из Киева русская армия спустилась на юг вдоль Днепра до порогов, где соединилась с галицкими выгонцами, т.е. отрядами бояр, незадолго до того изгнанных в результате внутренних противоречий из Галиции. Эти изгнанники жили в городках междуречья Днестра и Дуная и из своей земли сначала спустились на лодках по Днестру, потом по Черному морю вошли в устье Днепра и поднялись вверх по его течению.
Сюда же подошли половецкие отряды. Зачастую этот поход называют походом трех Мстиславов, имея в виду трех самых сильных князей. Хотя всего в войске было пять князей с этим именем. Кстати, это повод задуматься, если своим сыновьям князья давали имя означающее «мститель», «славный в мести», то это тревожный симптом, говорящий о серьезных неладах в обществе. Справедливости ради отмечу, что Мстислав – это языческое имя-прозвище, крещены князья были под совсем другими именами. Так Мстислава Удатного на самом деле звали Федором, а Мстислава Черниговского – Пантелеимоном.
Узнав о появлении в опасной близости от своего лагеря русских, монголы послали к князьям гонца, который заявил: «Слышали мы, что идете вы против нас, послушавшись половцев. А мы вашей земли не занимали, ни городов ваших, ни сел ваших, и пришли не на вас. Но пришли мы, посланные богом, на конюхов и холопов своих, на поганых половцев, а вы заключите с нами мир. И если прибегут половцы к вам, вы не принимайте их, и прогоняйте от себя, а добро их берите себе. Ведь мы слышали, что и вам они много зла приносят, поэтому мы их также бьем».
В общем они снова хотели повторить фокус, принесший им победу на Кавказе, однако русские князья на провокацию не поддались. Вместо этого монголам напомнили, что они еще недавно клялись быть в мире с половцами. А затем послов обвинили в предательстве и казнили. Это было очень спорное решение с точки зрения морали, зато теперь всем было понятно, что с монголами никакого мира не будет. Вскоре состоялся первый боя передовых частей обоих армий. Тысяча всадников Мстислава Удатного стремительным ударом разгромила передовой монгольский отряд. Остатки азиатов пытались спастись, но были окружены и перебиты. Когда монголы поняли, что обречены, они вырыли яму, в которую спрятался их предводитель Гемябек. Сверху его забросали землей, в надежде, что русские не заметят этого тайника, и он после боя вылезет и спасется. Видимо, спрятали его не особо качественно, так как полководца, в конце концов обнаружили и по просьбе половцев выдали им на расправу.
Journal information