Мне завидовали – я по ночам охранял гарнизонный бар за деньги малые. К слову, живых их почти не было – я едой брал. Есть семье надо каждый день, а дежурства сутки/трое. Полк гонял Ми-6 на Сахалин и менял ГСМ и спирт у браконьеров на выпотрошенные тушки кеты; рыбу раздавали семьям. Бригады отдельно отмороженных бойцов во главе с прапорщиком собирали неделями дикоросы (черемшу/ягоды/грибы); нужное им возили вертолётом. Транспортная рота грузовиком и бойцами окучивала оптовый склад на втором Хабаровске; смёрзшимися окорочками порой делились. Я выделял по два взвода ежедневно (из 4-х через день) одному корейцу на поля с капустой/морковкой/помидорами и огурцами, и привозили они это изобилие как часть платы – нам, и как остальное – на склад; капусты насолил и помидоров/огурцов назакрывал на всю оставшуюся. Другой кореец, бортовой Ми-6, мой приятель, остреливал бродячих собак рядом с гарнизоном, и кормил нас пельменями с ними; бойцы роты охраны, родом из Амурской области, от них не отставали, и кормили меня в карауле жареной собачатиной с картошкой. На охоту/рыбалку/в тайгу ездили уже не пить, а по-взрослому. В эскадрильях охотников отряжали за мясом насильно, на патроны скидывались; егерь поднялся на лётном меховом, спирте и керосине; борзел и привередничал. Патроны от ракетниц меняли у местных охотников на мясо и субпродукты; холодец из головы лося варить научился. По моей наводке совершили налёт на военторговский магазин в Оборе-1 (я там раньше служил) и скупили весь стратегический запас консервированных рассольника и борща, остававшийся ещё с советских времён (гадость редкостная, но цену на него не повышали – никто не надеялся продать). У местных бичей жизнь удалась насовсем – они меняли помидоры на спирт, ведро на пол-литра чистого.
Об этом надо отдельно. Рядом с нами китайцы арендовали поля у местного совхоза. Выращивали, ага, помидоры. Бичи их тырили, хунхузы спали в бороздах и охраняли. У бичей была тактика – наряжались под раздачу двое, атаковавших поле с одного конца. Пока классово близкие нонмини их отоваривали бамбуковыми палками, основная похмельная саранча налетала на поле с другого конца. Поле большое. Нонмини к другому концу не успевали. Наряженные пострадать за общее бухло восстанавливались быстро – им двойную пайку вкусного выписывали. Хотя один в реанимацию, вроде, попал, но китаёзы убивать не старались – им проблемы с милицией не нужны были нафиг.
Так что весело было – блядь, обхохочешься. Шестилетняя дочь мечтала о конфетах и глазированном сырке, и полюбила ходить смотреть на игрушки в одном из гарнизонных ларьков; втайне от нас. Даже не просила их. Как сделать ликёр из спирта, воды и сгущёнки – могу рассказать. К слову, спирт с тех пор смешиваю профессионально.
Генералов снимали, что в Москве, что в стране. Старший офицер продслужбы заказал нового начпрода округа, и его таки убили. Отличались лейтенанты-начфинята выпусков Ярославля 97-го и 98-го. Садились пачками через месяцы службы. Один навёл приятеля на УАЗ, в котором везли ден.довольствие зенитно-ракетному (вроде) полку; остановились у бараков по проспекту 60-лет Октября, типа поссать (там наружные туалеты были – внутренних, в комнатах/квартирах не было); приятель с понтом выхватил у него портфель и рванул в сторону балки; сопровождающий майор начал стрелять в приятеля, начфинёнок – в майора, тот – обратно. В соревновании ганфайтеров победил майор, его ранили несильно; начфинёнок на момент моего перевода был в реанимации; раненый (реально) в жопу приятель пришёл сдаваться врачам, а попал в КПЗ; полковые деньги он скинул, и они попали по назначению. Наш начвещ толкнул обмундирования на миллиард неденоминированных на Сахалин, поймали случайно – его страховали в вещевой службе округа, но быстро скинули. Сыновья (16-17 лет) некоторых офицеров и прапорщиков организовали банду, бомбили квартиры отпускников, но прокололись на вещевом майоре – узнали о его подвигах и подумали, что денег у него дома есть; пришли в масках и ночью. О том, что у него живёт опытный королевский дог Марчелло, не подумали; Марчелло вышел посмотреть на гостей и сказал «гав»; убежать успели не все. Когда я как ответственный по гарнизону пришёл к нему на квартиру, майор пиздил стоящего раком налётчика ногами; Марчелло задумчиво стоял рядом и смотрел; пацан боялся даже всхлипнуть. На повороте на гарнизон зарабатывали кое-какие жёны (некоторые – уже бывшие) и дочери.
Телевизор веселил преимуществами аргентинской модели жёсткой привязки рубля к доллару; Немцов рекламировал то же самое и верещал, что иного пути нет, его соучастники ему вторили; я занял двести баксов на отпуск – начфин зарплату пообещал после. Заплатил, не обманул, а что толку? На Ярославском вокзале я сел в поезд с баксом по 6, на перрон Хабаровска через неделю вышел с баксом по 20. Дефолт, бля. Долг отдал, если в рублях, троекратно и благодаря переводу на Балтфлот. Тогда же купил в ларьке дочке то, что она хотела давно, включая игрушки – пришлось выманивать инфу хитростью. Ходил слух о самоубийстве комэска на Сахалине, одолжившего перед дефолтом 2 штуки зелени дочке на свадьбу.
Наступил тотальный пиздец, который разгребали лет десять. Те же командирские привычки бойцов коммерсам давать. Зато радостно гоняли генералов по Знаменке и Большому Козловскому. Склады ништяками и парки/стоянки техникой, что характерно, не заполнялись – для этого нужны не вопли генералам, а деньги армии.
Источник
Journal information