mikle1 at Галиция - не УкраинаФеномен возникновения того, что сегодня мы называем Галичиной, вызван многовековым соперничеством за эти земли средневековых Руси и Польши...
Традиционная националистическая схема украинской истории изображает Галичину как «украинский Пьемонт» – землю обетованную, где будто бы и зародилась идея украинской независимости. Однако это грубая подтасовка, не имеющая ничего общего с реальностью. Образ Пьемонта появился в сознании немногочисленных украинствующих сектантов Галицкой Руси во второй половине XIX века, когда Галиция принадлежала Австро-Венгрии, а официальная Вена зализывала болезненные раны, нанесенные империей Габсбургов объединением Италии.
Тогда реальный Пьемонт сыграл в итальянском государственном возрождении выдающуюся роль. Это была самая развитая область Италии, обладавшая независимостью еще до начала войны против Австрии, в результате которой правитель Пьемонта Виктор-Эммануил отобрал у имперской Вены Венецию и Ломбардию и короновался в Риме как итальянский король. Да и сегодня Пьемонт – это символ итальянского процветания – тот самый передовой север, который традиционно противопоставляют отсталому югу с его неаполитанскими уличными воришками и сицилийской мафией. Именно в Турине – столице Пьемонта – находится знаменитый концерн «FIAT».
Галичина конца XIX столетия даже отдаленно не могла напоминать Пьемонт. Промышленности у нее не было вообще, если не считать Львовского пивзавода. Высшая политическая власть принадлежала австрийцам в далекой Вене. А местная – польским помещикам, из которых традиционно назначался губернатор Галиции. Предки же нынешних западных украинцев, еще не подозревавшие, что они – украинцы и называвшие себя «русинами», жили в основном в селах, предоставив города почти полностью полякам и евреям, отчего во Львове существовала польская поговорка: «Улицы – польски, домы – жидовски» (пишу ее кириллицей для понятности).
Отсталое племя галицких русинов никак не могло претендовать на роль объединяющего элемента в «украинском проекте». Для этого у него не было никаких ресурсов – ни интеллектуальных, ни экономических. Да и сам этот проект зародился на так называемой Великой Украине, принадлежавшей тогда Российской империи.
«Старинный спор славян», как выразился однажды по поводу этих бесконечных «братских» междоусобиц Пушкин, и тут оказался причиной рождения очередного этнического мутанта – маленького очаровательного народца, обожающего при первых же признаках опасности прятаться, подобно легендарным хоббитам, в схронах, и причудливо соединившего в своей психике черты как русских, так и поляков. ( Read more... )
Традиционная националистическая схема украинской истории изображает Галичину как «украинский Пьемонт» – землю обетованную, где будто бы и зародилась идея украинской независимости. Однако это грубая подтасовка, не имеющая ничего общего с реальностью. Образ Пьемонта появился в сознании немногочисленных украинствующих сектантов Галицкой Руси во второй половине XIX века, когда Галиция принадлежала Австро-Венгрии, а официальная Вена зализывала болезненные раны, нанесенные империей Габсбургов объединением Италии.
Тогда реальный Пьемонт сыграл в итальянском государственном возрождении выдающуюся роль. Это была самая развитая область Италии, обладавшая независимостью еще до начала войны против Австрии, в результате которой правитель Пьемонта Виктор-Эммануил отобрал у имперской Вены Венецию и Ломбардию и короновался в Риме как итальянский король. Да и сегодня Пьемонт – это символ итальянского процветания – тот самый передовой север, который традиционно противопоставляют отсталому югу с его неаполитанскими уличными воришками и сицилийской мафией. Именно в Турине – столице Пьемонта – находится знаменитый концерн «FIAT».
Галичина конца XIX столетия даже отдаленно не могла напоминать Пьемонт. Промышленности у нее не было вообще, если не считать Львовского пивзавода. Высшая политическая власть принадлежала австрийцам в далекой Вене. А местная – польским помещикам, из которых традиционно назначался губернатор Галиции. Предки же нынешних западных украинцев, еще не подозревавшие, что они – украинцы и называвшие себя «русинами», жили в основном в селах, предоставив города почти полностью полякам и евреям, отчего во Львове существовала польская поговорка: «Улицы – польски, домы – жидовски» (пишу ее кириллицей для понятности).
Отсталое племя галицких русинов никак не могло претендовать на роль объединяющего элемента в «украинском проекте». Для этого у него не было никаких ресурсов – ни интеллектуальных, ни экономических. Да и сам этот проект зародился на так называемой Великой Украине, принадлежавшей тогда Российской империи.
«Старинный спор славян», как выразился однажды по поводу этих бесконечных «братских» междоусобиц Пушкин, и тут оказался причиной рождения очередного этнического мутанта – маленького очаровательного народца, обожающего при первых же признаках опасности прятаться, подобно легендарным хоббитам, в схронах, и причудливо соединившего в своей психике черты как русских, так и поляков. ( Read more... )
Journal information