Русские под знаменем Восходящего солнца
История эта началась с 25 октября 1922 года, когда красные войска заняли Владивосток, и Белое Приморье прекратило свое существование. Тысячи беженцев хлынули через границу. Большая их часть, а также остатки воинских частей генералов Семенова, Дитерихса, Вержбицкого, Молчанова, Сахарова ушли в Маньчжурию, принадлежавшую в то время Китаю. Столицей русской эмиграции по праву стал Харбин. крупный город на Китайско-Восточной железной дороге, впоследствии воспетый в псевдоэмигрантской песенке. Еще до гражданской войны этот город был крупным торговым, транспортным и культурным центром Азии. В нем осела большая часть беженцев из России, вдохнув в город второе дыхание. Значительное количество эмигрантов осело также на станциях-поселках, раскиданных по всей линии КВЖД.
Вступление Народно-революционной армии ДВР во Владивосток. 1922 год
Состав этой эмигрантской волны был весьма разношерстным: казаки и солдаты, офицеры и железнодорожники, криминальные элементы и торговый люд.
Многие белые части, перейдя границу, сохранили личное вооружение. Постоянные боевые действия в Китае, наличие большого количества банд хунхузов в Маньчжурии и, как следствие, непрерывное насилие, привели к большой степени криминализации общества. Наличие опытных боевых белоэмигрантских кадров позволило военным властям Японии создать и постоянно поддерживать в русских белоэмигрантах воинственный дух, готовя для своих захватнических целей хорошо подготовленную «пятую колонну».
В 1925 году была образована «Российская Фашистская организация», к 1931 году разросшаяся в партию. Партия возглавлялась бывшим советским студентом из Благовещенска Константином Родзаевским. К концу 1930-х годов она имела до 23 тысяч членов, объединенных в 48 отделах на территории 18 стран.
«Российская Фашистская организация», Харбин
При Верховном совете партии существовал «Учебный отряд (команда) ВФП» из 40 членов. Отряд имел 67 винтовок,18 пистолетов «Маузер», 4 станковых и 6 легких пулеметов, 25 ящиков ручных гранат. В 1938 году оружие было изъято японцами, но затем было возвращено. Командовал отрядом полковник Н.А. Мартынов.
енераллейтенант Г.М. Семенов.
Лидером дальневосточной эмиграции был атаман генераллейтенант Г.М. Семенов. Еще со времен Гражданской войны он имел тесные контакты с японскими военными представителями, вынашивая планы создания различных буферных государств на территории советского Дальнего Востока, Сибири и Забайкалья. Некоторые руководители японского командования видели в Семенове потенциального правителя государства Сибир-Го. марионетки, подобной Маньчжоу-Го.
Атаман имел в своем распоряжении постоянно действующую агентурную сеть на советской территории и собственные воинские формирования из казаков.
К концу тридцатых годов в подчинении Атамана находились следующие силы:
1. Монголо-бурятская бригада из трех полков под командованием генерал-лейтенанта Уржина;
2. Две бригады забайкальских казаков;
3. Личный состав двух военных училищ и казаки в Харбине;
4. Пограничные и полицейские отряды, общей численностью до 2500 штыков;
5. Охранные отряды на концессиях;
6. Тяньцзинский русский волонтерский корпус генерала Глебова и военные курсы;
7. Кадры пехотных и кавалерийских полков и артиллерийских батарей.
В январе 1945 года Семенов заявил о подчинении своего 60-тысячного войска генералу Власову и Комитету по Освобождению Народов России. Начальник штаба Вооруженных Сил КОНР генерал-майор Ф.И. Трухин утверждал в своем дневнике, что отправил к Семенову на Дальний Восток несколько офицеров с секретной миссией.
Подполковник Исимура. начальник 2-го (разведывательного) отдела штаба Квантунской армии. предложил Г.М. Семенову начать подготовку белоэмигрантских отрядов.
На судебном процессе в вину Семенову поставили то, что он писал письма Гитлеру, однако сам факт сочинения этих посланий нельзя рассматривать как высказывание верноподданнических чувств. Семенов ненавидел Гитлера так же как и Сталина и утверждал, что победа Гитлера будет не поражением народа, а поражением Сталина. Атаман прекрасно понимал, что коричневая идеология не подходит России по ряду причин, и первая из них. это многонациональность государства.
После оккупации Японией Маньчжурии и создания марионеточного государства Маньчжоу-Го контакты русской военной эмиграции с японским командованием усилились. Мелкие отряды сводились в более крупные подразделения. Так, летом 1932 года генерал Косьмин создал два формирования по несколько сотен человек в каждом. Японское командование обещало создать на их базе Белую армию Маньчжоу-Го, однако впоследствии ввело их в состав Квантунской армии.
В 1934 году по инициативе японской военной миссии (ЯВМ) в Харбине появляется новый орган управления по делам русской эмиграции, названный «Бюро по делам российских эмигрантов» (БРЭМ). Бюро состояло из пяти отделов:
1. Культурно-просветительного (руководитель. С. Родзаевский);
2. Военно-воспитательного. ведал военным обучением эмигрантов;
3. Регистрационного. именно он занимался отбором из эмигрантов кадров будущих сотрудников разведывательных и диверсионных подразделений, этот же отдел проводил «освещение» эмиграции для японской разведки;
4. Хозяйственно-финансового.
Из структуры и задач Бюро становится ясно, что, создавая его, японцы стремились установить полный контроль над эмиграцией. В руководстве Бюро состояли уже упоминавшийся нами ранее Родзаевский, его правая рука по фашистской организации М.А. Матковский, генералы А.П. Бакшеев, В.А. Кислицын и другие.
В 1931 году, после японской оккупации было создано общество «Кеовакай» для установления тотального полицейского контроля над местным населением. Этот «государственный» воинствующий орган ставил своей основной целью борьбу с любым проявлением красной пропаганды и коммунизма. Русский отдел этого общества сотрудничал с БРЭМ. В 1940 году русские эмигранты были допущены в состав добровольческих дружин. Дружины эти фактически были прообразом «Полиции порядка», созданной на территории России немецкими оккупантами. Помимо дружин были открыты курсы по подготовке комсостава для русских отрядов и дружин.
Контроль над белоэмигрантами установила также и военная жандармерия Квантунской армии. «Кемпеи». К фашистам был приставлен сотрудник «Кемпеи», бандит в прошлом, Костя Накамура.
Роль японского абвера и СД в одном лице осуществлял орган особого назначения «Токуму Кикан». Это было совершенно секретное подразделение при 2-м отделе Генерального штаба Императорской армии. Возглавлял его полковник Доихара Кэндзи, имевший титул «маньчжурского Лоуренса».
Для своих целей японцы активно разрабатывали и казачество. Так, на допросе в 1945 году бывший руководитель «Союза казаков на Дальнем Востоке» генерал Бакшеев, захваченный СМЕРШем, показывал, что: «В целях военной подготовки белоказаков к предстоящей вооруженной борьбе против Советского Союза мною был издан приказ, согласно которому все члены «Союза казаков на Дальнем Востоке», способные носить оружие, зачислялись в сводные полки…
Японская Военная миссия всегда поддерживала мероприятия, связанные с военной подготовкой белоэмигрантов, и принимала участие в создании белоказачьих частей».
Как уже было сказано выше, летом 1932 года по предложению генерал-майора Комацубары, генералом Косьминым стали создаваться вооруженные русские формирования, рассматривающиеся как будущее ядро Русской армии в предстоящей советско-японской войне. Эти два подразделения по несколько сот человек в каждом несли охрану железнодорожных линий Мукден. Шаньхайгуань и Гирин. Лафачан. Через некоторое время Комацубара попросил Косьмина создать дополнительные части, и они были созданы деятельным Косьминым и брошены на борьбу с корейскими и китайскими партизанами в районе Хайлиня и Мулина вместе с отрядами казаков и монархически настроенных белоэмигрантов.
Постепенно русские подразделения стали разлагаться.
Причиной этого были работа советской агентуры и рост патриотического настроения в эмигрантской среде. Не желая терять столь ценные кадры, японцы приняли закон о воинской повинности для эмигрантов, как одной из народностей коренного населения Маньчжоу-Го. План этого мероприятия был разработан полковником Квантунской армии Макото Асано.
В конце 1936 года по предложению полковника К. Торасиро было решено произвести организационные мероприятия по слиянию всех белоэмигрантских подразделений в одну русскую часть. К началу 1938 года такое формирование начало создаваться в деревушке Эрчан, на берегу Сунгари, в сотне километров от Харбина. Русские же называли это место «Сунгари-2». Часть получила название по имени японского советника, полковника Асано. При формировании ставка делалась на набор местной русской (в основном фашистской) и казачьей молодежи, командирами которой были бы японские офицеры. Подготовкой кадров для отряда занимались спецшколы в Хеньхаохецзы и на станции «Сунгари2». В мае 1938 года еще одна школа «Асано-бутай» была создана в самом Харбине. Срок обучения премудростям воинского и диверсионного искусства вначале был установлен в три года, но затем был сокращен до полутора лет. При выпуске курсанты получали звание унтер-офицеров.
В школах изучались советские уставы, оружие и тактика.
Один раз в неделю читались лекции по русской истории, два раза в неделю проводились ночные занятия. Много времени отводилось обучению методам партизанской борьбы. Все эти занятия проводились в условиях максимально приближенным к реальным. До сентября 1939 года отряд Асано назывался пехотным, а затем был переименован в кавалерийский.
Вооружение отряда составляли японские винтовки «Арисака» и русские трехлинейки, ручные и станковые пулеметы, гаубицы.
Первоначально в отряде было 200 человек, вскоре на его базе были развернуты пять рот, и общая численность военнослужащих составила 700 человек. Полковник Асано Такаси напрямую подчинялся штабу Квантунской армии, а бригада входила в состав армии Маньчжоу-Го. Этот факт всячески подчеркивался пропагандой как подтверждение независимости военного министерства марионеточного образования. Финансовая подпитка действительно шла из маньчжурского военного министерства, и солдаты-асановцы носили маньчжурскую военную форму. При этом на складах лежали комплекты «родного» советского военного обмундирования и оружие Красной Армии. на случай выполнения особых заданий. По другой информации асановцы носили японскую военную форму, их русские офицеры имели и японские мечи-катаны, что говорит о принадлежности бригады к Квантунской армии.
Командиром бригады японцы поставили Гургена Наголяна (в некоторых источниках Наголен), до этого последовательно служившего в железнодорожной полиции КВЖД, армии Маньчжоу-Го, где получил звание майора. Бригадой Наголян командовал в чине полковника. Это назначение вызвало недовольство предводителя всех русских фашистов Родзаевского, но японцы убедили его, что все делается во благо русских и проявлять в этом вопросе упорство не следует. По другой информации Наголян был лишь штабным офицером бригады.
Ответственным за набор добровольцев в «Асано» Родзаевский назначил своего соратника Льва Охотина.
Командиром кавалерийской части бригады был полковник Яков Яковлевич Смирнов, такой же карьерист, как Наголян. Пехотной частью бригады командовал майор маньчжурской армии Н.А. Гукаев.
По информации английского бытописателя жизни русских фашистов Д. Стефана, командование Квантунской армии поручало асановцам опасные задания, секретный характер которых не сулил их участникам посмертной славы. В красноармейской форме бойцы бригады пробирались на советскую территорию и изучали расположение советских войск.
Асановцы, одетые в форму РККА, также устраивали провокационные обстрелы маньчжурской территории.
Основной боевой акцией бригады было участие в Номонханском сражении (в СССР и в России это сражение более известно по названию реки Халхин-Гол) в 1939 году. Основную роль в этой операции играла японская 23-я пехотная дивизия под командованием генерала Комацубары. Многие асановцы служили в ней разведчиками и переводчиками. На эту японскую дивизию и бригаду советское командование направило огнеметные танки. Пехота, окопавшаяся в плоской степи, стала для них легкой добычей. За десять дней боевых действий из 15 140 человек погибло 11 124.
Бои на реке Халхин-Гол
Пример удачного использования русских в боях на Халхин Голе приводит А. Кайгородов. 5-й эскадрон капитана Тырсина, который до «Асано» служил в японской жандармерии, находился в разведывательном дозоре, когда в голой степи столкнулся с таким же по численности разъездом армии МНР.
Монголы приняли казаков за своих, за что жестоко поплатились. Казаки изрубили всех красных кавалеристов, двое или трое спаслись бегством, а одного офицера взяли в плен.
Имела бригада и своего героя. Им стал погибший под советской бомбежкой радист-асановец Михаил Натаров. В Харбине на Соборной площади был воздвигнут 50 метровый обелиск с замурованной в него урной с его прахом.
После нападения Германии на СССР асановцы получили приказ выступить в сторону Сахаляна. Отдельные группы в штатском, по 80 человек каждая, выехали по железной дороге в район селения Кумаэр. Туда же было переброшено несколько трехдюймовок, ручные пулеметы и 100 тыс. патронов. Однако что-то помешало развернуть боевые действия.
Впоследствии оказалось, что командир бригады полковник Гурген Наголян являлся все это время агентом советской разведки. После вступления советских войск в Харбин в 1945 году четырехтысячная бригада самораспустилась без единого выстрела.
Еще одно подразделение бригады располагалось в селении Хэньхаохецзы и именовалось «Русский воинский отряд». Оно было сформировано в январе 1944 года на базе 1-й роты «Асаеко» бригады Асано. Личный состав набирался по всему Маньчжоу-Го, и предпочтение отдавалось полицейским.
Впоследствии в отряд набиралась молодежь в возрасте от 16 до 35 лет из восточных районов Маньчжурии и из старообрядческих деревень.
Формирование было окутано завесой секретности. Обучение было аналогично асановскому. диверсионная и военная подготовка. Весь отряд, во главе которого был поставлен упоминавшийся ранее капитан Гукаев, состоял из двух рот: 1-й ротой командовал поручик Плешко, 2-й. поручик Логненко. При отряде постоянно находился японский военный инспектор. В январе 1941 года отряд был объединен с учебной командой горно-лесной полиции.
Занятия в отряде проводились по старым уставам русской армии, большое внимание уделялось обучению рукопашному бою. Кроме этого изучали историю России, географию.
В отряде имелось свое радиоотделение из 26 связистов. Проводились практические занятия по радиоделу.
В период с 1941 по 1944 год «Асаеко» было подготовлено и проведено три выпуска агентов-диверсантов (свыше 150 чел.), учебная команда отряда подготовила 130 выпускников.
При Муданзянской японской военной миссии также существовали свои подразделения:
1. Диверсионный отряд горно-лесной полиции. в 22 км от станции Хеньхаохецзы, командир. поручик Ильинский.
2. Диверсионно-полицейский отряд. в деревне Эрдаохецзы, командир. капитан Трофимов.
3. Диверсионно-полицейский отряд на Мулинских копях. сформирован в конце 1944 года, командир. Павлов.
4. Диверсионный отряд из резервистов. сформирован в конце 1944 г. на станции Лишучжень, командир. поручик Ложенков.
Все эти подразделения состояли примерно из 40 человек каждое.
При непосредственном участии русских фашистов и Сахалянской японской военной миссии в апреле 1939 года был сформирован еще один отряд. В него вошла русская молодежь от 14 до 24 лет, общая численность не превышала 20 человек. Руководителем отряда и преподавателем военной подготовки был Г.С. Наумов, имевший в ВФП чин фельдфебеля. С 1940 по 1941 год отряд занимался военной подготовкой и проходил лагерные сборы. Тогда же Сахалянская ЯВМ привлекла к участию в отряде все русское мужское население Сахаляна от 18 до 40 лет, в результате чего численность отряда удвоилась. С началом войны СССР с Германией сборы участились и отряд попал под опеку японских инструкторов. В 1943 году отряд был сокращен до 22 человек. Фактическим его руководителем стал второй помощник начальника ЯВМ капитан Нагаи (Мори).
Чинов отряда обучали премудростям разведки, способам ведения пропаганды, связи и методам диверсии. В отряд приезжали из Харбина инструкторы-кавалеристы.
В конце 1943 года и в начале 1944-го весь состав отряда был перевезен по Амуру и в его верховьях стал перебрасываться на территорию СССР группами по 3.5 человек. Разведчики фотографировали военные и гражданские объекты, прослушивали телефонные разговоры. После этой работы и до осени 1944 года отряд работал на сельскохозяйственных работах при Сахалянской ЯВМ. После этого отряд занимался охотой и готовился к ведению партизанской войны.
С 1 марта 1945 года отряд доукомплектовался русскими резервистами на станции Хеньхаохецзы. В начале лета того же года японское командование планировало произвести переброску отряда на советскую территорию вместе с несколькими русскими сотрудниками из агитационно-пропагандистского отдела Сахалянской ЯВМ, однако она так и не была осуществлена.
Еще одним формированием, аналогичным бригаде «Асано» по уровню боевой подготовки, были казачьи кавалерийские отряды под командованием полковника Ивана Александровича Пешкова, объединенные в подразделение «Пешковский отряд». Сформирован он был в Хайларе в 1939.1940 гг.
Основу личного состава составляли забайкальские казаки и русская молодежь. Была сохранена казачья форма. шаровары с лампасами, шашки и карабины. Система воинских званий была также старой. Вначале отряд испытывал недостаток в казачьих седлах и уздечках, однако всех выручил хайларский шорник Мыльников, наладивший их изготовление.
Призывы в отряд Пешкова происходили ежегодно, к тому же пешковцы обменивались кадрами с асановцами, поэтому точный учет количества военнослужащих в этих двух формированиях затруднен.
Трагичен конец этого формирования. В августе 1945 года японцы погрузили казаков в вагоны вместе с японскими и маньчжурскими солдатами. Во время завтрака на станции Бухэду отряд составил оружие в пирамиды. С двух сторон в село вошли японцы и маньчжуры. Заместитель Пешкова Борис Зимин посоветовал срочно разобрать оружие, но командир лишь засмеялся, сказав, что опасаться своих союзников нечего. Время было упущено. Казаков вязали по несколько человек, закалывали штыками и расстреливали. Уже мертвому Пешкову офицер-японец отрубил голову. Уцелело лишь пять казаков, уехавших перед расправой с японским эшелоном.
После зверства трупы и тяжело раненные остались лежать, и местные маньчжуры занялись мародерством. Оставшиеся в живых казаки вместе с японцами были захвачены передовыми частями Красной Армии, были осуждены к длительным срокам лишения свободы.
Японское командование также создавало антипартизанские отряды из нанайцев и орочен. Из материалов ГУПВ НКВД СССР и УНКВД по Хабаровскому краю видно, что японской разведкой в Синьцзянской провинции было сформировано четыре «Таежных отряда», еще четыре группы было создано в провинции Хэйхэ, в каждом из отрядов насчитывалось по 100-200 человек. Помимо борьбы с партизанами им ставилась задача на ведение подрывной деятельности против СССР. Эти отряды состояли из прирожденных охотников-промысловиков, ведущих кочевой образ жизни. До этого времени им запрещалось иметь огнестрельное оружие, т. к. многие из них ранее проживали на территории СССР. Находясь в ведении особых отделов полиции, они снабжались оружием, боеприпасами и продовольствием. Полиция же проводила с ними сборы по военной подготовке. В течение 1941 года сборы неоднократно проводились в провинциях Синьцзян и Хэйхэ. На сборах в течение месяца шли занятия по огневой, строевой и тактической подготовке. Личный состав отрядов помимо охотничьего оружия был вооружен японскими винтовками и частично пистолетами «Маузер» с достаточным количеством боеприпасов к ним. Каждый отряд, кроме того, был снабжен ручным пулеметом и верховыми лошадьми. Был разработан и определен порядок оповещения и срочного сбора отрядов в случае необходимости.
Со стороны японской разведки последовало обещание расселить семьи в пограничной полосе в пунктах дислокации отрядов, предоставить на месте постройки для жилья, землю для обработки.
В целях сокрытия истинного назначения отрядов японцами распространялась информация о том, что отряды созданы для охоты на пушного зверя и оказания помощи в охране границы.
В феврале 1942 года крупный отряд нанайцев участвовал в карательной экспедиции против китайского партизанского отряда Ван Мингуя численностью в 110 человек, оперировавшего на территории Маньчжурии в провинции Хэйхэ.
В ответ на создание японцами национальных боевых подразделений, органы Госбезопасности СССР начали создавать на советской сопредельной территории свои «добровольческие» отряды из местных жителей, охотников-промысловиков, работников лесоохраны, пасечников, рыбаков и подобного контингента, имеющего огнестрельное оружие. Создание наших отрядов также имело целью их использование в качестве партизанских в случае начала военных действий со стороны Японии.
На службе у японских военных властей состояло много эмигрантов. украинцев, татар, армян, грузин, евреев, бурят, нанайцев и якутов.
Помимо боевых групп и отрядов японцами велась подготовка военнослужащих-перебежчиков бурят и монголов. Для этой цели были созданы лагеря-приюты «Когаин», «Кооанский» и «Хоанкиоку». Все эти лагеря были строжайше засекречены, и появляться в них без специальных пропусков было запрещено даже сотрудникам Харбинской ЯВМ.
Разведывательно-диверсионный особый отряд № 377 или «Облако-900» был создан в 1944 году на базе учебных структур Харбинской ЯВМ. Отряд состоял из трех рот и семи боевых групп. Две роты составляли японцы-камикадзе, прошедшие воздушно-десантную подготовку и готовившиеся для совершения диверсионных актов в советском тылу. Боевые группы были смешанного состава. японско-русские и японско-китайские. Каждая из них включала в себя от 12 до 20 человек диверсантов, радистов, медиков и переводчиков. В 1944 году «Облако» было объединено с Харбинской разведшколой.
Сама Харбинская разведшкола, созданная в 1937 году, набирала своих слушателей из русской эмиграции. Наиболее способные кадры включались в состав японской разведки, остальные слушатели после индивидуальной подготовки забрасывались в СССР. Курс обучения в школе составлял 1 год, общее количество курсантов составляло примерно 70 человек.
Конец сотрудничеству эмигрантов с японскими военными властями положили победы Красной Армии. Большая часть русской колонии Харбина и других городов приветствовали каждый ее боевой успех. Все больше авторитета завоевывали просоветские общественные и молодежные организации.
Боевые действия союзников также подрывали авторитет японских властей. Всем постепенно становилось очевидным, что Япония войну проиграла. Разложение коснулось всех без исключения русских частей и подразделений. Большую роль в этом сыграла советская пропаганда и действия советской разведки. Советским органам госбезопасности были известны все подробности воинской жизни того или иного формирования и его потенциальные возможности.
По разному окончилась Вторая Мировая для лиц, упомянутых в этой главе. Атаман Г.М. Семенов был захвачен группой «СМЕРШ» 19 августа 1945 года на своей даче в местечке Кахакаши. Есть сведения о том, что при этом аресте чекистами были обесчещены его дочери. По другой версии сам атаман, при полной парадной форме, пригласил смершевцев к накрытому столу и провозгласил тост за победу русского оружия. Как бы то ни было, атаман Семенов закончил свою жизнь на виселице по приговору военного трибунала. Аналогичная история произошла и с главой русских фашистов К. Родзаевским, несмотря на то, что он перед своим трагическим концом объявил себя приверженцем учения И.В. Сталина. Погиб в пересыльной тюрьме талантливый русский поэт член ВФП Арсений Несмелов (Митропольский).
В целом, действия советских властей не отличались разнообразием, и дальневосточных коллаборационистов ожидала та же участь что и русских, служивших в РОА или в XV Кавалерийском Казачьем корпусе генерала фон Паннвица. Все оставшиеся в живых чины бригады «Асано», казаки-«пешковцы», полицейские, труженики-крестьяне и служащие КВЖД пополнили ряды узников ГУЛАГа. Многие были расстреляны.
Дошла до нас и апокрифичная история о том, что полковник Асано сделал себе харакири на станции «Сунгари-2», узнав о судьбе своих солдат и офицеров. Якобы в предсмертной записке была фраза «Смертью своею вину перед вами искупаю».
Нашлись и люди, встретившие Советскую власть с распростертыми объятиями, хотя до этого занимали весомые посты в руководстве антисоветских организаций. Так, правая рука главы фашистской партии М. Матковский, сын колчаковского генерала, принес в советские компетентные органы списки всех сотрудников БРЭМа. Один из создателей Русской фашистской организации Б. Румянцев стал возглавлять Ассоциацию советских граждан.
Разгрому и уничтожению подверглись все памятники русского зодчества и культуры. Уничтожались они как китайскими, так и советскими властями.
Огромный поток русских беженцев хлынул из Маньчжурии и Китая, не дожидаясь прихода «освободителей». Эта эмиграция из эмиграции, получила продолжение, когда беженцев удалось разместить на острове Тубабао в Тихом океане…
Автор Сергей Чуев
По материалам http://topwar.ru
Journal information